Надежда Тальконы [СИ] - Евгения Витальевна Корешкова
— Праки Найс, — обратилась она однажды, пристально разглядывая маленькую царапинку на инкрустированной деревом столешнице, — что мне теперь делать? Я же на люди выйти не смогу. Обо мне теперь невесть что думают и говорят.
— О, Небо! Какие глупости Вы говорите, Рэлла Надежда! Вы попробуйте, выйдите, и сами убедитесь, что это лишь ваши домыслы.
* * *
Аллант появился в спальне глубокой ночью и скорее почувствовал, чем услышал, что Надежда не спит. Не зажигая света, он тихо, на носочках, прошел и осторожно сел на кровать, что-то с легким шорохом положив на прикроватный столик.
— Ай-я… — поздоровался он на джанерский манер, почти беззвучно, на выдохе. — Я улетел, не предупредив, извини. Я потом уже сообразил, что нужно было хотя бы информблок тебе оставить. — Надежда молчала и не шевелилась даже. — Найс, наверное, тебе говорил, что я брал истребитель. Я тебе информблок отчетный записал, посмотришь потом, если захочешь. Короче, я разнес эту проклятую комету на атомы. Говорят, вспышку было видно даже днем. Вот так. Теперь она больше никогда не появится над Тальконой и никому больше угрожать не будет… Я — дурак. Мне нужно было сделать это сразу же, как только мне доложили о ее возвращении. Я не сообразил вовремя и подставил тебя. Простишь ли ты меня когда-нибудь?
Надежда, так же молча, извернулась, заползла головой ему на колени и ткнулась лицом. Гладкая теплая ткань джанерской формы так знакомо и полузабыто пахла кораблем и немножечко озоном.
Рука Алланта осторожно коснулась ее волос, поползла чуть прижимая, и еще и еще…
Его Мудрость Император Тальконы спал в эту ночь, не раздеваясь и даже не снимая обуви, поперек кровати и без одеяла, стараясь лишний раз не шевельнуться, чтоб не разбудить супругу, что доверчиво прижалась к нему и тихо дышала под мышку, держа одну ладонь у него на груди. Она не винила его в произошедшем, и это для Алланта было сейчас самым главным.
* * *
Бакет, телохранитель Алланта, предусмотрительно метнулся в сторону, освобождая дорогу. Рэлла Тальконы была в ярости. Дверь кабинета резко распахнулась от короткого удара ладонью. Аллант, сидящий за столом, удивленно поднял голову.
— Что случилось?
— Ничего! И кто это уверял меня, что Кадав попросил отпуск? По семейным обстоятельствам! Пока я никуда не выхожу! И главное, замену сам подобрал! А на самом деле что оказалось? И все так упорно молчали больше месяца! Все! Даже Бернет. Ты не имел права увольнять Кадава, а тем более заниматься рукоприкладством. Это не твой телохранитель, а мой.
— Но я же подобрал вполне достойного преемника. Еще скажи, что он не справляется. Не поверю!
— Раз уж он так тебе нравится, то и забирай его себе, третьим. Тем более, что речь идет вовсе не о профессиональных качествах твоего протеже, а о том, что ты неправомерно уволил моего личного телохранителя.
— Да его убить надо было!
— За то, что он первый догадался защитить меня?
— Но не таким же способом!
— А как сумел!
Аллант первый пошел на примирение, уступая:
— Ну, скажи Найсу, пусть он отыщет твоего незаменимого…
— Я сама.
— Тебе делать больше нечего, как за всякими слугами бегать? Ты — Рэлла этой планеты.
— А он — мой телохранитель.
— Делай, что хочешь… — как знаешь… устало выдохнул Аллант. — Я, действительно, хотел как лучше…
* * *
Бернет почти час пытался добиться связи со Стекольным. Как и полтора месяца назад инфоком друга был заблокирован на входящие сообщения из Талькдары. Тогда Бернет, представившись официально, потребовал у оператора разблокировать номер абонента. Приказ был незамедлительно выполнен, но к инфокому никто не подходил. И, когда времени почти не оставалось, и он уже хотел бросить все, потому что Рэлла Надежда вот-вот должна была выйти, замигала сигналка установленной связи. На экране появилась младшая сестра Кадава, старающаяся держаться по-взрослому строго и вежливо. Но вся строгость разом исчезла, когда она увидела Бернета.
— Праки Бернет! — обрадовалась она. — Ой, может быть хоть Вас брат послушает. Он сейчас все время такой… такой… — девочка бессильно махнула рукой. В ее глазах блеснули слезы.
— Подожди, не плачь. Включи инфоком в его комнате на внешнюю громкую связь. Я попытаюсь с ним поговорить.
— Я попробую Праки Бернет, если он меня пустит.
Кадав лежал на диване лицом в спинку, в грязной майке, мятых тренировочных штанах и босиком.
— Кадав… — позвал Бернет. Друг даже не повернулся, лишь досадливо дернул плечом. — Слышишь ведь! Повернись хоть.
Молчание и никакого больше движения.
— Кадав! Ты что, совсем сдурел, пока дома вылеживался?
Никакой внешней реакции.
— Ну и как хочешь! Можешь не поворачиваться. Главное, чтоб услышал. Короче! К тебе летит Рэлла Надежда. Примерно через два часа мы будем у тебя. Если ты еще в состоянии адекватно мыслить и понимать, ЧТО тебе говорят, то слушай. С тебя машина. Хоть роди, а скажи, что нашел.
Кадав рывком сел на диване.
И видок же был у него! Глубоко ввалившиеся воспаленные глаза, резко выступившие скулы, щетина, не меньше, чем недельной давности.
— Что?!
— Что слышал, красавец ты мой! Некогда мне. Все. Вылетаем уже.
И отключился.
Так и стоящая в дверях сестренка внимательно следила, как первые три минуты ее донельзя опустившийся братец заторможено смотрел на погасший экран инфокома. А затем, чуть не сбив ее с ног, бросился в ванную. И девочка побежала к матери обрадовать, что Кадав встал и, похоже, собирается взяться за ум.
Вскоре, чисто выбритый, он тоже примчался к матери:
— Мам! Дай мне рубашку. Белую. Быстрее! И носки, новые. Брюки я нашел.
И, еще не успев, как следует, одеться, набрал на инфокоме справочник, что-то быстро просмотрел и через полминуты набрал номер:
— Это фирма «Драйв»? Меня интересует последняя модель «Сарнетты» белого цвета. Нет, только чисто белого. Вы в состоянии выполнить срочный заказ? Машина должна быть у ворот моего дома не позднее, чем через час. Возможно? Хорошо. Дополнительные требования? Синяя лента и Государственный флажок Тальконы на капот. Да, именно так. Да. Знаю. На ваше усмотрение. Да. Эта цена в пределах разумного. Но, напоминаю, машина нужна не позднее, чем через час. Иначе я расторгну сделку.
Такого тона в разговоре: делового, напористого, почти жесткого, мать не слышала от сына не то что в последний катастрофический месяц, но и вообще никогда. Он стремительно возвращался к жизни. И всего-то потребовалось одно короткое сообщение.
Кадав уже полчаса стоял у предусмотрительно распахнутых ворот и пристально смотрел в небо, на Запад. Заранее вызванные по 02 коду машины полицейского сопровождения ожидали поодаль.
